суббота, 11 января 2014 г.

По страницам любимых книг. И.С. Шмелев. Лето Господне

 СВЯТОЧНАЯ НЕДЕЛЯ в рамках проекта "Чистое Слово"

У Ивана Сергеевича Шмелева в "Лете Господнем" целая глава посвящена Святкам и описанию того, как в барском доме принимали странников и прочий разномастный люд - устраивали праздничный обед, обильно подавали милостыню и видели в этом радость единения со своим народом. Единение, скрепленное именем родившегося Христа! Который пришел в этот мир, чтобы спасти всех нас - вне различий социальных, материальных, культурных! 


ОБЕД "ДЛЯ РАЗНЫХ"


     Второй  день Рождества,  и у  нас делают обед - "для разных". Приказчик Василь-Василич  еще в  Сочельник  справляется, как  прикажут насчет "разного обеда"…

<…>
     Отец отдает  распоряжения, что к обеду и кого допускать. Василь-Василич загибает пальцы. Пискун, Полугариха, солдат Махоров, Выхухоль, певчий-обжора Ломшаков, который протодьякону не удаст и едва пролезает в дверь; знаменитый Солодовкин,  который ставит нам скворцов  и соловьев, -  таких насвистывает!-  звонарь от Казанской, Пашенька-блаженненькая,  знаменитый гармонист  Петька, моя кормилка Настя, у которой сын мошенник, хромой старичок-цирюльник Костя, вылечивший когда-то дедушку  от  водянки, - тараканьими  порошками поднял, а доктора  не могли! - Трифоныч-Юрцов, сорок лет у нас лавку держит, - разные, "потерявшие себя" люди, а были когда-то настоящие.
 <…>
     Накрывают  в   холодной   комнате,  где  в  парадные  дни  устраиваются официанты. Постилают голубую, рождественскую, скатерть, и посуду ставят тоже парадную, с голубыми каемочками.  На лежанке устраивают закуску. Ни икры, ни сардинок, ни семги, ни золотого сига копченого,  а просто: толстая колбаса с языком, толстая копченая, селедки с луком, солевые снеточки, кильки и пироги длинные,  с капустой и  яйцами. Пузатые графины рябиновки  и водки и бутылка шато-д-икема,  для  знаменитого  нашего  плотника  -  "филенщика"  -  Михаил Панкратыча  Горкина, который только в  праздники "принимает", как и отец,  и для женского пола.

     Кой-кто из "разных"  приходит на  первый день Рождества и заночевывает: солдат   Махоров,    из   дальней    богадельни,    на   деревянной    ноге, Пашенька-преблаженная и Полугариха. Махорова угощают водкой у себя плотники, и он  рассказывает им про войну. Полугариху  вызывают к гостям наверх, и она допоздна расписывает про старый Ерусалим, и каких она страхов навидалась.
<…>

     По стене длинной комнаты, очень  светлой  от  солнца  и снега на дворе, сидят чинно на сундуках "разные"  и  дожидаются угощения.
<…>

     Входит  отец, нарядный, пахнет от него  духами. На пальце бриллиантовое кольцо. Совсем молодой, веселый. Все поднимаются.
     -   С   праздником  Рождества  Христова,  милые  гости,  -  говорит  он приветливо, - прошу откушать, будьте, как дома.

     Все гудят: "с Праздничком! дай вам Господь здоровьица!"<…>
Едят горячую солонину с огурцами, свинину со  сметанным  хреном,  лапшу с  гусиными  потрохами  и  рассольник, жареного гуся  с мочеными  яблоками,  поросенка  с кашей, драчену  на черных сковородах  и блинчики с клюквенным  вареньем.  

Все  наелись,  только певчий грызет поросячью голову и просит, нет ли еще пирогов с капустой. Ему дают, и Василь-Василич  просит  -  "Сеня,  прогреми  'дому  сему',  утешь!".  Певчий проглатывает пирог,  сопит  тяжело  и велит открыть  форточку, -  "а  то  не вместит".  И так  гремит и рычит, что делается  страшно.  Потом  валится  на сундук, и ему мочат голову. Все согласны, что если бы не болезнь, перешиб бы и самого Примагентова!  Барин целует его в "сахарные уста"  и обнимает. 

Двое молодцов  вносят громадный самовар и  ставят на лежанку.  Пискун  неожиданно выходит  на  середину  комнаты  и  раскланивается,  прижимая руку  к  груди. Закидывает  безухую  голову свою и поет в потолок так тонко-нежно  - "Близко города  Славянска...  наверху крутой  горы"... Все  в восторге и удивляются: "откуда и голос взялся! водочка-то что делает!"... Потом они  с барином поют удивительную песню -

     Вот барка с хлебом пребольшая,
     Кули и голуби на ней,
     И рыба-ков... бо... льшая... ста-ая...
     Уныло удит пескарей.

     Горкин  поднимает руки  и кричит -  "самое наше,  волжское!".  И  Цыган пустился: стал гейкать и так высвистывать, что  Пашенька убежала, крестя нас всех. Тут уж и гармонист проснулся.

… И  уж играл  Петька-гармонист!

Играл "Лучинушку"... Я вижу,  как и сам он плачет, и Горкин  плачет,  теребя меня, и все уговаривая  - "ты слушай, слушай... ростовское наше!..." И барин плачет, и Пискун, и солдат. Скорняк, когда кончилось,  говорит, что нет ни у кого такой песни, у нас только. Он берет меня на колени, гладит по голове  и старается выучить, как  петь: "лу-учи-и-и-нушка...", - и я вижу, как  из его голубоватых старческих уже глаз  выкатываются круглые,  светлые слезинки.  И солдат меня гладит, притягивает к себе, и его кресты натирают мне  щеку. Мне так  хорошо с ними,  необыкновенно.  Но  почему они  плачут,  о  чем плачут?

Хочется и мне плакать. Праздник, а  они плачут! Потом барин  начинает махать рукой  и  затягивает  "Вниз  по  матушке  по  Волге".  Поют  хором,  все,  и Василь-Василич, и Горкин. 

А окна уже  синеют, и виден месяц.  Кормилка Настя приходит после обеда,  измерзшая, и Горкин дает  ей всего на одной  тарелке.

Она целует меня, прижимает к холодной груди и тоже почему-то плачет. Оттого, что  у  ней  сын мошенник? Она  сует мне  мерзлый апельсинчик,  шоколадку  в бумажке - высокая на ней башенка с орлом. И все вздыхает:
     - Выкормышек мой, растешь...

     От ее слов у меня перехватывает дыханье, и по привычке,  я прячу голову в ее колени, в холодную ее кофту, в стеклярусе.

 Глубокий  вечер. Я сижу в  мастерской,  пустой и гулкой. Железная печка полыхает,  пыхает  по  стенам. Поблескивают  на  них  пилы.  Топят  щепой  и стружкой. 

Мы  -  скорняк, Горкин, Василь-Василич и  я  - сидим на чурбачках, кружочком, перед  печкой.
<…>

     -  Снесу-ка  я тебя, пора, намаялся...  - говорит Горкин, кутает меня в
тулупчик и несет сенями.

     Через дверь сеней я вижу мигающие звезды, колет морозом ноздри.

     Я  в  постельке. Все  лица,  лица...  тянутся ко мне,  одни,  другие...
смеются, плачут. И  засыпаю с  ними.  Со мной, как будто, - слышу  я  шелест сарафана, стук  бусинок!  - моя  кормилка Настя,  шепчет: - "выкормышек мой, растешь..." Почему же она все плачет?..

     Где они все? Нет уж никого на свете.

     А тогда, - о, как давно-давно! - в той комнатке с лежанкой, думал ли я, что все  они ко мне вернутся, через много лет, из далей...  совсем живые, до голосов, до вздохов, да слезинок, - и я приникну к ним и погрущу!..


                          

14 комментариев:

  1. Наступили праздничные дни,
    Пожелаем счастья и любви,
    Благодати, радости вам в святки,
    Пусть наполнят нежностью они.

    Мы приносим эти поздравления,
    Чтобы они порадовать вас могли,
    Чтоб на святки много смеха было,
    Благодать от Господа сходила.

    ОтветитьУдалить
  2. Любовь Хворостова11 января 2014 г. в 05:24

    Спасибо! Тоже очень люблю "Лето Господне". Удивительный эффект присутствия...

    ОтветитьУдалить
  3. Спасибо. Получила удовольствие от прочтения.

    ОтветитьУдалить
  4. Замечательное произведение... Спасибо!

    ОтветитьУдалить
  5. Это тоже мое любимое произведение. По нему давала урок на Международных Рождественских Чтениях в Москве.
    http://galinablog2.blogspot.ru/

    ОтветитьУдалить
  6. Спасибо Вам, друзья, за комментарии! Могу открыть "Лето Господне" на любой странице - и читать, читать... Упиваясь сочностью и цветистостью языка! Несколько исследовательских работ по этому произведению с ребятами делали!

    ОтветитьУдалить
  7. Надо будет перечитать. Спасибо большое.

    ОтветитьУдалить
  8. Спасибо. Теплое и душевное собрание. Голос красивый.

    ОтветитьУдалить
  9. Ирина Гришонкова11 января 2014 г. в 10:12

    Спасибо,Людмила Николаевна! Материал очень интересный.

    ОтветитьУдалить
  10. Спасибо большое, в очередной раз открыла для себя новое имя. Обязательно познакомлюсь с произведениями.

    ОтветитьУдалить
  11. Как ни печально, сейчас так уже не пишут... Нет полутонов, раздумий...

    ОтветитьУдалить
  12. Людмила Захарова12 января 2014 г. в 10:35

    Как хорошо на душе стало. Просто какое-то просветление наступило! Спасибо, Людочка!!!

    ОтветитьУдалить